Поиск по российскому сегменту интернета выдает более 150 тысяч ссылок при поиске слова «краудфандинг», что весьма показательно. В англоязычном сегменте сети выдается почти в 100 раз больше. Тем не менее это понятие набирает популярность и в России. В новостях «Первого канала» его называют «народное интернет-финансирование идей» и рассказывают про девушку, мечтающую собрать 80 тысяч рублей на открытие фотостудии. На «Хабре» делятся опытом, как за полгода не удалось собрать больше 60 тысяч рублей на памятник Стиву Джобсу, но зато за месяц собрали 50 тысяч рублей на оплату аренды помещения актикафе. А в блоге «Яндекса» решили не усложнять и написали просто: «краудфандинг – это то, чем занимаются музыкальные группы и инди-разработчики компьютерных игр на Kickstarter.com, и в какой-то степени занимаетесь вы, когда собираете с друзей, приглашенных на день рождения лучшего друга, деньги на один общий дорогой подарок». Конечно, в российской практике есть известные и удачные примеры коллективного сбора средств на политические акции, свои аналоги Kickstarter или вдохновляющий краудфандинговый проект сайта Colta.ru, – но все это пока слишком маргинально, чтобы говорить о сложившемся рынке.

Куда масштабнее идеология и терминология краудфандинга используется в сером поле финансовых услуг – предприимчивыми последователями пирамиды МММ. Они уже объявляют краудфандинг своей «новой парадигмой» и создают в сети площадки для «объединения человеческих и финансовых ресурсов».

Краудфандинг в результате воспринимается либо как движение хороших людей, собирающих деньги на хорошие проекты, либо как сомнительный механизм финансовых инвестиций, инициированный пирамидостроителями. Между тем, несмотря на кажущуюся простоту, краудфандинг – это не просто еще один способ поднять инвестиции, а новое прорывное решение проблемы эффективности экономики как отдельных компаний, так и целых стран.

Есть данность: эффективность современного бизнеса, равно как и эффективность экономики страны, в первую очередь зависит от инноваций. До последнего времени существовало всего два способа финансирования инноваций. Первый – компании инвестировали средства (собственные или заемные) в проводимые ими исследования и разработки (R&D). Второй – инвестиции в R&D делались не самими компаниями, а венчурными инвесторами. Они вкладывали свой венчурный (рисковый) капитал в венчурные проекты компаний, получая за это долю в капитале этих компаний.

Эффективность указанных способов финансирования инноваций разная. Как пишет Джош Лернер, профессор инвестиционного банкинга Гарвардской школы бизнеса и автор недавно вышедшей книги «Архитектура инноваций», в деле поиска инновационных идей каждый доллар венчурного капитала втрое эффективней доллара, инвестируемого самими компаниями.

Однако и у венчурного капитала есть два крупных недостатка. Первый – зашоренность венчурных капиталистов. Они вкладывают средства в ограниченный круг самых популярных направлений. Причем обычно это просто самые модные направления, отнюдь не самые важные для решения фундаментальных проблем, стоящих перед человечеством. Как сформулировал это знаменитый инвестор Питер Тиль, «мы хотели создать летающие машины, а получили 140 символов» (We wanted flying cars. Instead we got 140 characters).

Второй важнейший недостаток венчурного финансирования инноваций в жесткой цикличности процессов роста и спада готовности венчурных инвесторов рисковать. Венчурный капиталист обычно следует поговорке «пуганая ворона и куста боится». Поначалу он смел и готов рисковать, вкладывая средства в начальные стадии проектов (наиболее рисковые), когда, собственно, и ведется R&D. Потом, потеряв деньги на многих таких проектах, венчурный капиталист пугается. И начинает вкладываться в основном в менее рисковые проекты, находящиеся уже на более поздних стадиях развития, когда R&D уже закончены. После того как страх у венчурного инвестора забудется и ему захочется заработать гораздо большие деньги, он снова начнет вкладываться в начальные стадии проектов – то есть снова в R&D. И так опять и опять. Два названных недостатка привели к тому, что венчурный капитал, который должен был бы стать финансовым двигателем американских инноваций, вместо этого стал отражением ее собственных ограничений, пишет Джош Лернер.

И вот тут-то на сцене появляется краудфандинг, свободный, по мнению большинства специалистов, от обоих названных недостатков венчурного финансирования. Конечно, краудфандинг не годится для крупных проектов, требующих гигантских вложений. Однако для большинства проектов, которым нужны разовые инвестиции не более миллиона долларов, он идеален, делает вывод Этан Моллик, профессор Пенсильванского университета, по результатам исследования 47 тысяч краудфандинговых проектов.

Таким образом, краудфандинг способен поменять правила игры в области финансирования инноваций и тем самым в конкурентной борьбе, идущей в каждой из отраслей и среди развитых стран мира. Именно так, «Game Changer», назвал краудфандинг президент Обама, подписавший в 2012 году новый закон (Jumpstart Our Business Startups Act или JOBS Act), позволяющий компаниям поднимать до $1 млн посредством краудфандинга.

Краудфандинг в США уже здорово работает. Примеров – море. Например, на прошлой неделе стартап Mosaic провел очередной раунд финансирования разрабатываемых им покрытий для крыш с солнечными элементами. Необходимые компании $300 тысяч инвестиций были собраны менее чем за день. По сути, люди просто покупали «акции» компании, при стоимости одной такой «акции» $25. Точное название такого краудфандинга – Equity Crowdfunding (краудфандинг акционерного капитала компании). Основные особенности его таковы: форма внесения финансовых средств – инвестиция; форма возврата (а возврат предполагают далеко не все краудфандинговые модели) – полный возврат инвестиции в случае успеха бизнеса компании (плюс, скорее всего, с дополнительными бенефитами – финансовыми и нефинансовыми); мотивация дающего деньги – комбинация личной мотивации (нравится компания), социальной мотивации (у компании нужный для общества бизнес) и финансовой мотивации.

В 2011 году таким краудфандингом уже было привлечено около $1 млрд инвестиций. Но требуется гораздо больше. Ведь венчурные капиталисты за тот же 2011 год, для сравнения, вложили более $30 млрд инвестиций. Но в раннюю, так называемую посевную стадию проектов (там, где собственно и рождаются инновационные идеи) ими была вложена только одна тридцатая от этих средств – всего $1 млрд.

Новый закон (JOBS Act), позволяющий индивидуалам инвестировать до 5% своего дохода посредством Equity Crowdfunding, способен кратно увеличить объем инвестиций в инновации. Его вступление в силу планируется в этом году, хотя первоначальный план был сделать это до конца 2012 года. За эту работу отвечает Комиссия по ценным бумагам США (Securities and Exchange Commission). Но что особенно важно – ей помогают в работе не только компании, непосредственно занимающиеся краудфандингом (Rockethub, Indiegogo, Kickstarter и пр.), но и специально созданная для лоббирования JOBS Act общественная организация «адвокатов краудфандинга» (CFIRA – Crowdfund Intermediary Regulatory Advocates). Также в работе по подготовке к вступлению в силу нового закона помогает неправительственная организация FINTRA, опубликовавшая в январе этого года форму заявки, которую должна заполнить любая компания, собирающаяся привлечь средства путем размещения своих «акций» через интернет.

Понятно, что парламент, получивший статус «взбесившегося принтера» и принявший «закон Димы Яковлева», вряд ли в ближайшее время сможет напечатать хоть какой-нибудь аналог JOBS Act. Краудфандинг так и останется у нас экспериментальным полем для хороших людей и энтузиастов.

		Вторник, 07.05.2024
		email: dar.forever2013@gmail.com skype: darforever2013 ICQ: 687518335